О ДАЛЁКОМ  ЛЕТЕ  И  ОДНОМ  ПОЭТЕ

Явление 1-ое.
КУКИН

      Авторская песня в городе Иванове тесно связана с именем Жени Кукина. Вернее, не сама песня, как таковая, а существовавший в городе КСП. Там было много хороших здоровых мужиков, в основном, туристов, и несколько поющих муз. Как туда прибился данный паноптикум на велосипеде в мятой белой рубашке зимой и летом и с капустой в бороде – мне неведомо. Но, так или иначе, Женя Кукин был и остаётся отдельной песней города красных ткачей. Очень авторской и весьма оригинальной песней.
 Деньги Кукина хронически не любили. Они бежали от него, а он мчался за ними вслед на своём раздолбанном транспорте и никогда их не догонял. Но в его душе жила стойкая любовь к авторской песне, иименно поэтому, не имея на то средств, на все фестивали Кукин добирался каким-то фантастическим, уму непостижимым способом – то на крыше товарного поезда, то под досками в кузове самосвала, то, обернувшись медведем, доезжал до отправной точки  в разноцветном цирковом фургоне. Теперь-то я знаю, что Кукин был и есть латентный экзистенциалист, выживающий только в пограничной ситуации… 

     Одной из определяющих характеристик Кукина было то, что к нему никто не был равнодушен – ему все хотели дать в глаз. Получал он, видимо, от всех и неоднократно, но, тем не менее, лично во мне он устойчивого негатива всё-таки не сформировал. (Я-то, например, до сих пор думаю, что после смерти ему нужно поставить де-нибудь на пустыре памятник – можно даже что-нибудь абстрактное, с короткой табличкой «кукин». Часть людей будет приходить к нему, чтобы плюнуть. Другая часть – поводить хоровод и спеть хором. А кто-нибудь может даже возложит на его плиту бурьян…)

      В рюкзаке Кукина всегда лежали три вещи: кочан капусты, чеснок и катушечный (тогда других не было) магнитофон. Капуста и чеснок – для пользы и некоторого насыщения организма. Магнитофон – сами догадайтесь.
      В середине 90-ых случилось неожиданное – Кукин где-то раздобыл машину ( я даже не исключаю варианта, что Кукин взял  её поиграть). И таким образом однажды он заявился к нам не на двухколёсном «Ветерке», а на обшарпанном «Запорожце». Он решил нас с Малыгиным везти на Грушинский фестиваль.

 Явление 2-ое.
ДОРОГА

      Кукин несомненно обладал даром гипнотизёра – ехать на «Запорожце» более 1000 км по 30-тиградусной жаре мы с Мишей не хотели. Кукин гипнотизировал нас несколько часов, стоя перед закрытой дверьюн нашей квартиры в позе Григория Распутина, исцеляющего  цесаревича. Мы чувствовали себя не уютно. И в конце концов побросали вещи в рюкзак и записались в этот колхоз…
 Кроме двух идиотов нас на заднем сидении ехала молоденькая студентка хипанского вероисповедания. Хоть девочка и была размером с фенечку, но под грузом рюкзаков и предметов мы все втроём практически сразу затосковали и захотели на волю. А после того, когда Кукин отгородился от нас плотным целлофаном (как оказалось, он ещё и страдал фобией заражения исходящим о тдругого тела вирусом) , мы вообще почувствовали себя огурцами в теплице и даже начали созревать…
- Остановись, о не добрый человек! – скомандовал Миша строгим толстым голосом.

 – Мыд олжны пива выпить.
Кукин тормознул у ларька и немедленно застонал:
- Вот… Пиво пьют… А у меня денег на бензин нету…
И ту тмы поняли – Кукин вёз нас вдаль, известно, на что рассчитывая – мы должны были причинить ему богатство!.. Ну конечно – он везёт, а мы оплачиваем бензин!..
      Мы не задушили Кукина по дороге. Что-то нам всё-таки подсказывало, что мы едем (летим, плывём, ползём, транслируемся, перемещаемся – мы это плохо осознавали) ради чего-то такого, что останется с нами на всю жизнь.

Явление 3
СИМОН.

      Прибыли мы утром. «Фенечка» тут же растворилась в толпе, оставив нам часть своих вещей на хранение, Непомнящий как будто для нас привёз свой одноместный брезентовый дом, Кукин немедленно исчез жить в машине, пообещав после фестиваля забрать нас обратно. Прибившись к ивановскому лагерю, мы с Мишей даже как-то немного воспряли.

Явление 4.
ЛЮБА

     Кукина не было все три дня. Иногда, правда, он шуршал в кустах и маячил за палатками, но на глаза не появлялся. Где он там грыз свою капусту и скрывался от вирусов, сказать трудно, да и вспомнили-то мы о нём, когда уже и лагерь наш «снялся», и народ шумными стаями начал покидать свои поляны… Взяли мы с Мишей вещи и поползли вдоль дороги знакомый противный силуэт высматривать. Затем плюнули, сели посреди большой поляны и стали в небо молчать, пыхтя сигарою.
- Привет, кого ждём? – раздался весёлый голос  унас над головами.
Мы так обрадовались Любке Захарченко, что сразуже ей про всен аши недоразумения и поведали.
- А и фик с ним! – подытожила Любка. - Пойдёмте песни петь.
И пошли мы к воронежскому костру, и пели, и пили чего-то, и говорили с Любой о рыбах и рыбалке, о детях и современной лирике, и о том, как рождаются образы, и о том, что «спина вообще триндец», и что «карвалол где-то в сумке (Серёж, найди!..)» и что бывает так, что вот должна быть одна луна, а их на самом деле две…
      Зараза Кукин возник откуда-то в центре ночи, сказал, что завтра утром мы должны быть готовы ехать, и опять исчез… Проснувшись утром, мы с Мишей на поляне уже никого не обнаружили – на рассвете воронежцыи вместе с ними Люба уехали на пришедшей за ними машине. В суматохе сборов ребята прихватили с собой часть наших вещей, котелок, продукты, мои жёлтые кеды и оставленные нам на хранение вещи «фенечки»…

Явление 5
ПОЭТ

…Утром Кукин так и не появился. Надоело нам с Мишей по-дурацки вот так вот сидеть, да ещё и без еды, и пошли мы, в ожидании кукинского «запорожца», гулять по остывшим уже от человеческих тел стоянкам.
На одной из полян мы притормозили. Смотрим – тело лежит бездыханное, мужской наружности. А ну как помощь наша занадобится – может, позвать кого, или воды принести – всякое ведь бывает… Мы подошли, наклонились – тело, вроде как, дышало. А вроде и нет, трудно сказать… Но тут подошёл к нам правильного туристического вида пожилой мужчина и произнёс:
- Да живой он, живой. Это его ОБЫЧНОЕ состояние. Идите-ка вот, поешьте лучше.
Откуда он узнал, что мы есть хотим, мы не поняли. Мы поняли только одно – нас опять хотят приютить. Назло Кукину, который ждёт нашей смерти и не собирается везти нас домой…
        Приютивший нас мужчина (дядяЖеня) оказался старожилом здешних мест и поведал нам много интересного. Он лично знал Валерия Грушина и был свидетелем самых первых ещё небольших слётов его памяти. Современным состоянием дел на фестивале дядя Женя доволен не был…
- Вотчто, братцы, - сказал он, подтащив к костру дрова.

 – Уезжать мне надо, а у меня груз, – кивнул  дядя Женя в сторону тела, которое за всё это время даже не пошевелилось.

 - Я оставляю вам еду, котелок и полетилен. Даже тапки могу дать, - сказал он мне и вздохнул.

 – Чувствую, ваш водитель ещё долго до вас ехать будет, и вы за это время сможете мне услугу оказать. Посторожить надо вот этого человека, пока за ним тольяттинцы не приедут. Он в Тольятти живёт.
- Да чё-то мне слабо верится, что он убежать сможет… - произнесла я.
- Вот водка, полбутылки, с ней надо экономно, - начал учить дядя Женя. – Он без неё не может, просить будет, как очнётся. Вы в него аккуратно влейте рюмочку, и супчиком сразу, супчиком покормите. Вот папиросы – они тоже кончаются, экономьте. Выводить будете вон в те кусты, если уж сильно припрёт…
- А он ходить-то у вас умеет? – с сомнением в голосе опять спросила я, разглядывая доверенное нам на хранение тело.
- Он стихи писать умеет, - произнёс дядя Женя и опять вздохнул. – Лучше, чем все мы вместе взятые. Поэт он. Настоящий.
- Ну, охранять поэта – дело почётное. – Произнёс Миша.- Вы не беспокойтесь – мы его посторожим.
Дядя Женя уехал, и тут же откуда-то материализовался Кукин.
- Ждите! – проскрипел он. – Скоро поедем.
Мы вяло посмотрели на Кукина и сели около доверенного нам тела. Кукин немедленно растворился. «За-ду-шить» - подумали мы хором, глядя ем увслед…
…Мы валялись на поляне и ждали чуда.
«Кукин сын… сукин кук… Чума российского народа… Позор еврейской нации…» - медленно думала я.
- И буду тем известен я народу,
Что путнику поднёс однажды воду! –
Декламировал Миша, стараясь поддержать мой жизненный тонус.
- А я народу памятна не буду.
За вами всеми мыла я посуду. –
Уныло ответила я, понимая, что ещё одна ночь под открытым небом, и –
- Возможно, я известна людям буду
лишь тем, что задушу одну паскуду.

Явление 6
И СНОВА КУКИН

        Смеркалось. Уже прибегал гонец, который должен был отвезти тело поэта в Тольятти. Уже стихли весёлые голоса, разносившиеся днём над опустевшими полянами…

       Но «чудо» всё-таки произошло: неожиданно из кустов выпал Кукин с алюминиевой кастрюлей в руке. Одна ручка у кастрюли держалась «на честном слове», другая отсутствовала вовсе.
- Сейчас поедим, и поедем! – предупредил нашу реакцию он.

 – Вскипятить надо только.
Мы с недоверием заглянули в кастрюлю. Там было что-то неприятное.
- А это ты что такое есть собрался? – спросили мы безрадостно.
- Да я тут собрал помаленьку, чего народ оставил, - уверенно заявил Кукин. – Консервы там, картошка…
- А ты ещё компоту туда добавь. С сухофруктами.- Произнёс Миша, понюхав «ужин» и поморщившись. – Очень там компоту нехватает.
- Да ты ж вирусов боишься!!! – изумлённо воскликнула я. – А если народ был с вирусами??
- Вирусы от вскипячения погибают. – Заверил нас Кукин. – Есть будете?
- Не-ет!!! – хором заорали мы с Мишей, хоть есть и здорово хотели. – Поехали скорей домой!!!

Мария Махова

10 апреля 2009 г.

P.S.   Полный текст можно прочитать http://mahavam.livejournal.com/8416.html

 В турклубе «Абрис» можно услышать и другие истории:

Кукин и самодеятельная песня

Кукин и велосипед

Кукин и геликон

Кукинская свадьба

и др.